Представьте, вы находитесь на кладбище XVIII века, вас окружают кресты и надгробия, заросшие бархатным мхо. На них вы можете различить выгравированные антиквой имена знаменитых писателей, композиторов и философов: Гегель, Иоганн Готлиб Фихте, Бертгольд Брехт, Гейнер Мюллер. Начинается закат. И вдруг окна маленькой погребальной капеллы, расположенные рядом с кладбищем, начинают переливаться всеми цветами радуги от небесно-синего до ярко-розового. Это светящееся сооружение становится похоже на космический корабль, появляющийся в фантастическом лиловом тумане. Сегодня мы в Берлине на протестантском кладбище Доротеенштат в капелле Джеймса Тарелла.

Главный материал работ Джеймса Тарелла – это свет. Художник считает себя продолжателем традиций импрессионистов, но, будучи новатором, делает акцент не на привычной функции света – освещать пространство, а превращает свет из энергии в материю.

Большое влияние на Тарелла оказал опыт в авиации. С 16 лет он выходил в небо. Во многих своих интервью художник подчеркивает, что его творчество вдохновлено впечатлениями от природы, которые он получил во время своих полетов. Однако на самом деле любая работа Джеймса Тарелла – результат точного, практически инженерного расчета.

В основе его сложных инсталляций из светодиодов – эффект Ганцфельда. В переводе с немецкого это означает «тотальное всепоглощающее поле». Этот эффект исследовал известный немецкий психолог ХХ века Вольфганг Мецгер в 30-х годах. Экспериментальным путем Мецгер установил, что люди, смотревшие на однородное световое поле в течение длительного времени, начинали видеть галлюцинации. Смысл этого эффекта заключается во временной слепоте, вызванной тем, что мозг отключает сигналы, которые посылают ему глаза, долго смотрящие на однородное поле. Итак, основываясь на эффекте Ганцфельда, Джеймс Таррелл, превращает физическую реальность в абстрактное произведение искусства, которое целиком поглощает зрителя.

Проекты Тарелла – своеобразные психологические эксперименты, в которых визуальные ощущения, можно сказать, навязываются сознанию смотрящего.
Акт созерцания при этом превращается из пассивного переживания в активное взаимодействие с этими световыми инсталляциями. Когда человек погружается в однородное световое поле безэховой камеры, в пустоту, лишенную каких-либо внешних отвлекающих стимулов, то внутренние стимулы бессознательного всплывают на поверхность. Человек оказывается в таком промежуточном состоянии сознания между бодрствованием и сном, что-то близкое к медитации. Именно это свойство инсталляции Джеймса Тарелла стирает границы между искусством и жизнью и обволакивает и даже поглощает зрителя, предоставляя ему новый чувственный и эмоциональный опыт.

Пространство капеллы в Доротеенштадте не освещено в традиционном смысле.
Оно будто наполнено светом и красочностью. Архитектура здесь кажется дематериализованной. Цвет, свет и пространство вступают во взаимодействие, которое погружает зрителя в таинственный живописный мир. При этом происхождение света художник всегда оставляет в тайне.

Планировка капеллы самая простая скамьи традиционно расставлены рядами минималистичный прямоугольный алтарь В арке апсиды на небольшой платформе панорамное остекление окон выполнено из матового стекла и оконные проемы. Также обрамляют полупрозрачные стеклянные перекрытия, чем-то напоминающие ребра. Дизайн пространства продуман таким образом, чтобы свести тень практически к нулю светодиоды, скрытые внутри архитектуры. Поэтому кажется, будто свет появляется из ниоткуда, и это отсутствие тени создает такой гипнотический эффект, приводящей зрителя в медитативное состояние, что и должно способствовать размышлениям о мире и о смерти.

Световая инсталляция Джеймса Тарелла подчинена ритму естественного света.
Она включается за полчаса до захода солнца. Символизирую связь между духовной практикой и природными ритмами. Все пространство капеллы сначала заполняется глубоким синим цветом, а затем цвет освещения изменяется каждые две минуты на протяжении часа.

Если архитектура, это про разделение пространства, то в практике Тарелла наоборот. С помощью света он объединяет пространство, а в случае капеллы в Берлине – создает внутри реального пространства из камня и бетона параллельное – из света. Джеймс Таррелл здесь успешно конструирует свою реальность, наделяя ее собственным временем. Проигрывающаяся по кругу световая инсталляция создает ощущение бесконечности в полупустом пространстве, где нет ни ощущения горизонта, ни силы притяжения, ни времени.

Светодиодное освещение окружает зрителя атмосферой, близкой к сиянию, заставляя его терять чувство ориентации во времени и пространстве.
Таким образом Джеймс Тарелла исследует границы между реальным и виртуальным. Художник делает свет физически ощутимым, и словно лишает посетителя капеллы внутренней опоры сознания. Спроектированная художником световая инсталляция своими потоками погружает зрителя в пространство бесконечности, где у предметов нет ни границ, ни
теней, а время в этом пространстве регулируется только благодаря запрограммированным художникам переливом света.

Тарелл заменяет реальное время на поток времени, который создают его световые явления. Ведь реальность это конструкция, как и время.

Эпохи перенасыщения информацией и любыми входящими сигналами художник противопоставляет полупустое пространство без каких-либо метафорических и ассоциативных отсылок. Но нужно отметить, что пустота капеллы в Берлине совсем не безжизненная, а эмоционально заряженная, что сближает идеи Тарелла с творчеством великого мистификатора Ива Кляйна.

Будучи последователем эзотерического христианства, Кляйн считал, что пустое пространство духовно насыщено и верил в царство духа. В своих монохромах художник как бы предлагал чудесное лечение молчанием всем, кого поглотил ритм большого города. Как отмечает искусствовед Екатерина Андреева, монохромы Кляйна претендуют на статус изобразительных эквивалентов вербальных истин, то есть по существу – икон. Художественная практика Ива Кляйна также отсылает к традиции дзен буддизма, где пустота не бесплодна, пустота не застой, а динамический поток, потенциально включающий в себя абсолютную полноту мироздания.

Пустота же в капелле Тарелла выступает обстоятельством для формирования метафизических переживаний. С помощью абсолютной пустоты и световых эффектов Джеймс Таррелл пытается перевести метафизические категории в область физического, найти возможность воплотить духовное в материальное, трансформировать физический в свет, который откровение и проявление Бога.